вытер губы бумажной салфеткой, положил её на тарелку из-под хлеба и встал из-за стола вместе с ними.

— Рыжий! — пробился сквозь усилившийся шум голос Мажордома.

Гаор шёпотом выругался и пошёл на зов.

— Да, Мажордом.

— Иди за мной, — распорядился Мажордом.

«Интересно, куда?» — хмыкнул про себя Гаор, следуя за Мажордомом. Первая растерянность уже прошла, и он чувствовал себя готовым к любым неожиданностям. Кажин знат, что всяко быват.

Кастелянша с двумя помощницами молча — как понял Гаор, из-за стоящего рядом Мажордома — выдали ему две смены белья, совсем нового зимнего армейского, тёмный комбинезон для работы в гараже, непромокаемую куртку на подстёжке с капюшоном для двора, две тёмно-серые рубашки, две пары грубых носков, две белые рубашки, хорошие брюки, хорошие кожаные ботинки, к ним две пары тёмных уже тонких носков и кожаную шофёрскую куртку, — для выездов с хозяином — догадался Гаор. Его догадку тут же подтвердил Мажордом.

— Не вздумай в гараж надевать, понял, дикарь? Это для хозяйского выезда.

«Ещё раз назовёт дикарем, поправлю», — мысленно решил Гаор, укладывая полученные вещи в аккуратную стопку.

— Отнеси и в шкаф повесь, — разжала губы Кастелянша. — За остальным потом придёшь.

Мажордом был рядом, поэтому Гаор только молча кивнул ей и вышел из вещевой. Но в спальню за ним не пошли. И потому, когда Гаор вошёл с вещами один, его встретили негромким, но достаточно дружелюбным градом расспросов. Кто, да откуда, да кем работаешь. Гаор заметил, что расспрашивающие достаточно умело и привычно располагаются вокруг него так, чтобы случайно заглянувший не догадался, что беседа общая, а двое мальцов торчат перед самой дверью, будто по своим делам, но так, что вошедший непременно наткнётся на них. Однако порядочки тут… Но в каком полку служишь, по тому Уставу и живёшь. И потому отвечал на вопросы негромко, развешивая и раскладывая вещи в шкафу и тумбочке, будто сам с собой разговаривает. Открыто подошёл к нему только Старший по спальне. Но ему, как сразу догадался Гаор, и положено, и поручено.

— Иди за остальным, — не криком, но достаточно громко распорядился Старший. — Потом разложишь.

— Мелочёвка там же? — так же спросил Гаор, выпрямляясь и оборачиваясь к нему.

— В соседней справа. Не заблудишься?

Гаор улыбнулся.

— Нет, Старший. Бывало и хуже.

Ему ответили понимающими улыбками и кивками.

Гаор вышел в коридор и отправился за остальными вещами, внимательно разглядывая окружающее. Народу немного, не слышно памятного по сторрамовской казарме весёлого вечернего шума, все проходят быстро и явно по своим делам. В заставленной стеллажами комнате рядом с вещевой он получил мыло в мыльнице, мочалку, два полотенца — маленькое для рук и лица и большое для душа, резиновые шлёпки, чтобы было во что переобуться после работы, щётки для одежды и обуви, баночку гуталина, коробочку с маленькими складными ножницами, нитками и иголкой для мелкой починки, моток меток, чтобы нашить на бельё, рубашки и полотенца… Мажордома рядом не было, и ему негромко и только ихними словами рассказали о правилах и порядках. Что для чистки и глажки есть отдельная комната, что бельё надо менять каждый день, потому и три смены. Одна на тебе, одна в стирке, одна в тумбочке, а постельное меняют каждую декаду. Заходить в чужую спальню под любым предлогом запрещено, а если сговорился с кем, то просись у Мажордома на ночёвку в специальную отдельную спальню, четыре таких клетушки, и он, если разрешит, даст тебе ключ и скажет, на ночь или только до отбоя можно. А если в другое время или ещё где застукают, то порка обеспечена.

— Порядка он требует, — светловолосая женщина поставила перед Гаором коробку с гребнями, большими и маленькими. — Выбирай себе.

— Мне два, мать.

— Тихо ты, — она сердито через его плечо посмотрела на дверь в коридор, — услышит — по новой тебе влепит. Не любит он, когда по-поселковому.

— Мать — ургорское слово, — спокойно возразил ей Гаор, выбирая себе гребень для волос и поменьше для усов и бороды. — Я ж не по-нашенски говорю.

Она вздохнула.

— Ты его не зли. Он культуры требует. И этой… — она запнулась.

— Цивилизованности? — догадался Гаор.

— Во-во, говорил уже тебе?

— Нет, сам догадался, — усмехнулся Гаор. — Вот эти возьму, спасибо, мать.

— Ох, и упрямый ты, — покачала она головой, с тревогой глядя на него.

— А если по-другому, как же мне звать тебя?

— Вторая Кастелянша. А так-то… — она снова запнулась, прислушалась и громко сказала: — Ступай, тебе до отбоя ещё с одеждой управиться надо. И в душ не забудь сходить, не ложись грязным.

Гаор понял, что под дверью кто-то подслушивает, и потому попрощался молчаливым кивком и благодарной улыбкой.

Выйдя в коридор, он едва не споткнулся о черноволосую девчонку лет тринадцати, но сделал вид, что не заметил её, и молча прошёл в свою спальню. Просто любопытная, как все девчонки, или стукачка… ему это сейчас по хрену. Но скажи, какие порядки здесь. У Сторрама и впрямь санаторий был, а уж у Корранта, вообще, как скажи, одной семьей жили. Но как эта сволочь в одиночку так всех зашугала?

В спальне его встретили теми же внимательными взглядами и опять как невзначай собрались вокруг него. Подошёл и Старший.

— Старший, — спокойно, не повышая голоса, но и не шепотом спросил Гаор. — А душевая, уборная, где всё?

Выслушав ответы, что в конце коридора, и курилка там же, кивнул и уточнил:

— А если ночью приспичит?

— Спальня не запирается, — ответил Старший, — но больше раза за ночь выходить запрещено. И ненадолго.

У Гаора сразу зачесался язык спросить, откуда Мажордом знает, кто и сколько раз в уборную бегал, но тут же всё разъяснилось.

— Ночные дежурные там, — сказал Беляк, с которым Гаор сидел за одним столом. — Утром они и докладывают ему.

— А то и Сам ночью с проверкой ходит, — сказал круглолицый парень с лёгким светлым пухом на щеках. — Если застукает на чём таком, то… — и, не договорив, зябко передёрнул плечами.

— Про метки сказали тебе? — спросил Старший. — Тогда прям сейчас хоть на одну пару пришей, чтоб завтра было во что переодеться. И в душ иди.

Но тут, стукнув, распахнулась дверь, и в спальню влетел черноволосый остроносый мальчишка.

— Рыжий где? — заорал он с порога.

— Ну, — выпрямился и обернулся Гаор.

По тому, как все мгновенно сделали вид, что они в стороне, Гаор понял, что это или наушник, или… посмотрим.

— Иди, тебя Сам требует. Сейчас он тебе, — мальчишка хихикнул, — всё объяснит. Сразу поймёшь.

Гаор посмотрел на Старшего. Тот кивнул, еле слышно сказав.

— Шестёрка его.

Гаор кивнул и спокойно ответил.